Добрый день, друзья. У меня для вас две новости.
Во-первых, по многочисленным просьбам (три) я всё-таки задумался над тем, чтобы превратить Пятилетку в более объёмное произведение. Однако, когда это будет и на какой объём меня в итоге хватит, сказать пока не берусь. Сейчас есть общий план примерно половины будущего бестселлера.
Во-вторых, я очень давно вынашиваю одну концепцию, в рамках которой имею много идей и, также, много эмоций (что, к сожалению, может повлиять на ясность повествования не в лучшую сторону). Ну ладно, будем считать, что отмазался. Итак, встречайте. Надеюсь на вашу критику.
Солнечный танец. Глава 1.
— Мужик, открывай! — Алексей снова постучал в дверь. — Я тебя в окно видел!
Дверь была железная и отзывалась гулким стуком. Из щели на уровне глаз на лицо гостя падала полоска тусклого оранжевого света. Постовой с неохотой поднялся с дивана и подошел к двери.
— Какое. Нахрен. Окно. — Проговорил он, разделяя каждое слово. — Кто такой? Зачем припёрся среди ночи?
— Ты извини, мне на самом деле больница нужна…
— Документы давай, — прервал его постовой.
— Вот, — гость протянул идентификационную карту трясущимися от напряжения руками.
— Цель визита?
— Сказал же, в больницу надо.
— Заразный? — постовой попытался разглядеть гостя через щель.
— Вроде нет, пока.
— Хорошо, проезжайте, Алексей Романович, — постовой вернул карточку. — Больницу найдете по указателям, она в центре.
Алексей сбежал по железным ступенькам, и запрыгнул в машину. Ворота с грохотом разошлись в стороны, и длинный черный седан рванул в город, почти с места набирая максимальную разумную скорость.
Наверное, больницу можно было найти по указателям, но для начала надо было отыскать эти самые указатели. Алексей выбрал на центральной панели быстрый поиск и нажал на значок с зеленым крестом, тем самым проложив маршрут. Как и в других подобных городках, света на улицах ночью почти не было. Фары выхватывали по обе стороны улицы длинные двухэтажные дома с плоскими крышами и лепестками солнечных панелей на них. Дома стояли довольно плотно и близко к дороге. К счастью электромобиль не производил много шума. Алексей не хотел привлекать внимание, хотя понимал, что скоро в этом городе о нем будет знать каждая собака. Если, конечно, здесь есть собаки.
А город оказался довольно большим. Пришлось ехать несколько минут, прежде чем двухэтажки сменились более разнообразными трёх и четырехэтажными домами. Вместо литой каменки здесь даже было что-то похожее на асфальт. А вот и указатели. Дорожный знак с красным крестом, стрелкой вправо и числом «700». Это хорошо. Сверившись с навигатором, Алексей повернул и надавил на педаль газа. Появились первые светофоры, конечно же, отключенные в этот час. Слева возник высокий бетонный забор с редкими тусклыми лампочками жёлтого цвета поверху и предупреждающими красными надписями «ПРОХОД ЗАПРЕЩЕН». Как будто, мог найтись идиот, который полезет в зону генерации. Вскоре забор закончился, точнее, завернул влево. Алексей въехал в центр города. Справа раскинулся большой парк, слева, судя по всему, администрация. И, наконец, больница – трехэтажная черная коробка из стекла и бетона с широкими, стеклянными дверьми и большим подсвеченным по контуру, зелёным крестом на фасаде.
Алексей въехал на небольшую стоянку, наспех припарковался, вылез из машины, держа в руках черный бумажный пакет, и почти побежал к зданию. Металлическая табличка с выгравированной надписью у двери гласила «Центральная городская больница автономного города Новосибирск». Алексей приложил руку к зеленому кругу на двери, и створки бесшумно разъехались.
Внутри был небольшой, но довольно хорошо освещённый вестибюль. За стойкой регистратуры скучала кудрявая рыжая девушка в зеленом халате. Пила что-то похожее на кофе и посматривала на мониторы.
— Здравствуйте, что у вас случилось? – Девушка подняла уставший взгляд на гостя.
— Добрый вечер. — Алексей протянул идентификационную карту. — У меня троян, гидра.
Девушка поперхнулась своим напитком, схватила карту и приложила её к считывателю?
— День?! – почти выкрикнула она.
— Если не ошибаюсь, тринадцатый.
— Твою мать! – Она подняла трубку телефона без кнопок и, не дожидаясь ответа закричала. – Приёмник! Бригаду ко мне, срочно! Гидра, тринадцатый день, один человек. Повторяю! Гид… Хорошо, всё, жду!
Девушка положила трубку и снова обратилась к посетителю.
— Ценные вещи, документы…
— Вот, держите! – Алексей передал девушке пакет. – Всё здесь.
В этот момент распахнулась внутренняя дверь и три человека с каталкой буквально вбежали в вестибюль.
— Это он, Тань?
Таня утвердительно кивнула.
— Ложись мужик, во время приехал!
Алексей забрался на каталку. Медики тут же возвели над ним герметичный пластиковый купол и покатили по коридору.
— Не ссы мужик, всё нормально, — доносился через прозрачный пластик приглушенный голос. – Щас на анализы, если точно троян, то у нас всё есть. Через неделю здоров будешь!
Следующие десять дней показались адом. Иногда Алексею казалось, что его подвесили на коллекторе солнечной электростанции под отраженным светом от тысяч зеркал. Настолько невыносимой была боль. Иногда он ненадолго приходил в себя и пытался осознать, где находится и что с ним делают врачи. Но даже в эти моменты боль не давала ясно мыслить.
***
На одиннадцатый день отёки начали спадать и Алексей, наконец, смог приоткрыть глаза. Солнечный свет резанул по сетчатке так, что пришлось снова зажмуриться. Это хорошо. Бывали случаи, когда гидра вызывала слепоту. Привыкнув к свету, Алексей попытался осмотреться. Одноместная палата, окно напротив кровати. Сбоку какое-то движение. Невероятным усилием больному удалось повернуть голову и разглядеть медсестру, менявшую капельницу.
— Привет, Таня, — с трудом прохрипел Алексей. – Я думал, ты там внизу, а ты здесь…
— О, проснулся. Молодец. Даже имя моё помнишь. Ну, ничего себе. Я сестра, мы по очереди ночью дежурим в регистратуре. Ты пока встать даже не пытайся. Через полчаса обход.
— Я хотел сказать… Поблагодарить…
— Вот через полчаса Борис Сергеича и поблагодаришь, он тебя спас.
Таня составила пустые бутылки из-под физраствора и препаратов на столик и выкатила его из кабинета. Алексей чувствовал, как по венам от катетера на руке растекается прохладная жидкость. Это успокаивало. Он снова уснул, а проснулся от того, что кто-то присел на кровать. Пришлось опять открывать глаза. Грузный полуседой мужчина возвышался над Алексеем.
— Борис Сергеевич?
— Он самый. Татьяна сказала, зрение есть. Смотри за пальцем. — Доктор поводил рукой с оттопыренным мизинцем из стороны в сторону. – Отлично. Как самочувствие?
— Болит. Вообще всё болит. Ноги, суставы…
— Это хорошо. Тело чувствуешь. Значит, нервная система в порядке.
Алексей попытался приподняться, но чуть не потерял сознание от боли и упал обратно на подушку.
— Рано, — улыбнулся Борис Сергеевич. – Но молодец, что попытался. Ну, а что приехать успел за восемь часов до конца инкубационного периода… Не знаю, хвалить или ругать. Приехал бы утром, у меня бы сейчас полгорода было ни живо – ни мертво. Сам знаешь, как эта гадость от человека к человеку распространяется. А таких мощностей у больницы нет.
Восемь часов. По коже Алексея пробежал холодок. Даже боль утихла на секунду. Он думал, что в запасе ещё целые сутки, но восемь часов!
— Да я бы не поехал, снаружи бы остался, если б не успевал. Подальше бы в поле уехал…
Доктор покивал и ничего не ответил. Должно быть, подумал, что пациент, мягко говоря, преувеличивает, чтобы произвести впечатление. Но Алексей говорил чистую правду или, по крайней мере, был уверен в этом. Если бы язвы на его теле появились раньше, чем город на дороге, он бы не стал рисковать жизнями других. Возможно, вернулся бы на базу Отдела. На этих людей ему было плевать.
— Сейчас уже три дня, как карантин с тебя сняли, на промывке еще полежишь. Послезавтра, может быть, выпишем, — Борис Сергеевич с усилием поднялся на ноги и направился к выходу из палаты. – Следователь зайдёт после обеда, расскажешь ему, откуда ты такой взялся и как здесь оказался. Ну, сам понимаешь. Но ты раньше времени не паникуй, в федеральную базу мы тебя еще не сливали. Так что, кроме нас про тебя никто не знает.
Только сейчас Алексей понял, что не может поднять левую руку. Конечно, он и правую поднять не мог, но вот левую как-то совсем не мог. Он скосил взгляд и увидел наручники. Думать об этом пока не хотелось. Лучше еще немного поспать. Последние две недели жизни все еще казались Алексею абсолютно нереальными. Точнее, теперь уже две недели плюс десять дней.
***
Алексей вдруг проснулся, не понимая, где находится и сколько проспал. Глаза были в какой-то липкой жидкости, и руки, кажется, тоже. Он сел, нащупал ногами пол. Еле дотянулся. Кровать была намного выше, чем казалась. Спрыгнул и тут же упал на четвереньки. Отряхнул руки, провёл ладонями по лицу, проморгался. Тёмная большая комната, на потолке редкие квадраты света. На кровати – откинутый в сторону стеклянный колпак. Неужели он опять в карантине? Рядом еще одна такая же кровать и в ней человек.
А что с руками? Руки как будто стали меньше. Совсем как у ребенка. Было холодно. Холодно и страшно. Алексей встал и попытался идти. Ноги не слушались. Пришлось снова упасть на четвереньки и так ползти до стены. Снова встать, опираясь на стену, чтобы добраться до двери. Дверь огромная, сплошная белая и, похоже, герметичная. Магнитный замок с цифровой клавиатурой. Странно, таких не делают уже лет сто, наверное. Алексей приложил к клавиатуре правую руку. Для этого пришлось вытянуть ее вверх. Да что же это всё такое огромное вокруг?! Раздался писк, и Алексей вывалился в распахнувшуюся дверь, которая автоматически захлопнулась за ним.
Дальше был длинный узкий коридор с аналогичным освещением, к концу которого ноги, наконец, начали слушаться, крутая лестница вверх и ещё одна дверь. Только не белая, а из черной стали. Но с таким же замком. Дверь открылась, свет ударил в глаза, и в этот момент раздался громкий щелчок.
***
Алексей открыл глаза и, привыкнув к свету, разглядел у своей кровати человека в форме. Сердце бешено заколотилось, а кулаки сжались. Но тут до Алексея дошло, что это не зелёная спецодежда Отдела, а обычная синяя форма милиции автономных городов. К тому же, ее владелец занимался тем, что снимал наручники. Напряжение спало, но не до конца.
— Мы куда-то пойдем? — Алексей старался говорить настолько спокойно, насколько мог.
— Алексей Романович, мы получили рассылку штаба Отдела по контролю особых ситуаций. Все претензии к вам сняты. Рекомендуется оказать вам поддержку. Также штаб окажет материальную помощь и полностью оплатит лечение.
— Ничего не понимаю…
— Я тоже, хотя мне оно и не надо. А кровати здесь удобные, согласитесь. Трубчатый каркас, наручники цепляются просто идеально. — Милиционер ухмыльнулся и вышел из палаты, оставляя Алексея в полном недоумении.
А ещё этот странный сон…
В палату вошла Татьяна.
— Я смотрю, с Гришей познакомился?
— С Гришей? А… Да, наверное, с Гришей.
Таня проверила капельницу, катетер и подошла к окну, в которое било солнце.
— Ты не обращай внимания. У него с чувством юмора беда. Шторки тебе задвину, чтоб не зря зрение спасали. — Таня улыбнулась на прощание и ушла по своим делам.
Алексей смотрел на солнечные лучи, пробивающиеся между плохо сходящихся полос вертикальных жалюзи, и пытался осмыслить происходящее. Пожалуй, впервые в жизни он абсолютно не понимал, что происходит и что ему делать.
***
Алексей пробыл в больнице ещё два дня. В день выписки Борис Сергеевич провел последний осмотр и попросил выполнить несколько упражнений на координацию движений. Алексей с небольшим усилием всё же смог найти, не глядя, указательным пальцем свой нос. А вот пройти по прямой линии, не оступившись, было ещё сложно. Впрочем, врач остался доволен результатом и пометил историю болезни в своем планшете, как закрытую.
— Что ж, Алексей Романович, вы должны дать согласие на добавление истории болезни в вашу медкарту в единой базе пациентов. Я так понимаю, вопрос с вашим, так сказать, статусом решен? — Борис Сергеевич протянул пациенту планшет. На экране был текст стандартного согласия на обработку данных и небольшой жёлтый кружок внизу.
Алексей пожал плечами и приложил большой палец к кружку. Кружок стал зелёным. Доктор кивнул и забрал планшет.
— Вещи заберёте на стойке регистрации. И пожалуйста, не попадайте больше в подобные ситуации. — Доктор встал со стула и улыбнулся. Алексею показалось, что с облегчением.
— Ну, понимаете, это не от меня зависит.
Доктор ничего не ответил, но его лицо вдруг снова стало серьезным. Он кивнул и направился к выходу из палаты.
— Борис Сергеевич!
— Да, что? — доктор остановился у двери.
— Забыл рассказать. Мне снился очень странный сон. Как будто я маленький и, не знаю, странное такое место…
Борис Сергеевич понимающе покивал.
— Скорее всего, это не сон. У гидры есть интересный симптом. Очень яркие воспоминания, которые вроде как были затерты… Мозг интересная штука. Вот представь, что память — это поле. — Доктор снова подошёл к Алексею и присел на кровать рядом с ним.
— Ну, представил.
— Так вот. Есть у человека какие-то важные воспоминания, к которым он время от времени возвращается. Только с годами они в этом поле такой травой зарастают, что и не найдёшь. А гидра, как бы, эту траву выкашивает. В общем, совет тебе. — Доктор посмотрел Алексею в глаза. — Если ещё что-то вспомнить хочешь, напейся. Не до отключки, так средне. Это стимулирует.
— Первый раз такое слышу от врача.
— Дай бог, чтоб последний. Тут, кстати, через дорогу бар, если интересно.
***
В регистратуре сидела блондинка, нервно набирающая что-то на клавиатуре.
— Добрый день, — обратился к ней Алексей, — я сегодня…
— Ага, вот, — перебила его девушка, доставая из-под стола запаянный пластиковый пакет. — Все обработано, машина тоже. Вы, кстати, ключ в машине оставили, он тоже в пакете.
— Эм, ладно, — выдавил из себя Алексей, пытаясь вспомнить, что ценного он мог оставить в машине, кроме рабочего оборудования, и неожиданно сам для себя спросил — А где Татьяна?
Девушка, наконец, перестала печатать и подняла глаза.
— Она отпросилась, у нее, кажется, ребенок заболел.
— А, хорошо, до свидания, — Алексей, смутившись, поспешил на выход.
Увидев машину, Алексей выругался в полголоса. Оказалось, что припарковав ее в спешке, он не доехал примерно метра до столбиков ограждения. С такого расстояния беспроводная зарядка не работала. А значит, автомобиль, скорее всего, почти полностью разряжен. Надежды на солнечные панели, покрывавшие капот и багажник тоже не было. Их давно пора менять. Покрытые потертостями и сетью трещин они могли зарядить, разве что, телефон. Подойдя ближе, Алексей увидел провод, тянувшийся от столбика ограждения к зарядному гнезду на переднем крыле, и вздохнул с облегчением. Что ж, кто бы ни подключил машину к проводной зарядке, Алексей был благодарен ему почти так же, как Борису Сергеевичу.
Сев в машину, он повернул центральное зеркало заднего вида и оглядел себя. На лице осталось несколько крупных оспин от гидры. На лбу всё ещё приклеен большой квадрат пластыря. Впрочем, челка его почти скрывала. Алексей попытался припомнить, когда последний раз стригся. Или хотя бы брился. Должно быть, больше месяца назад. Часы на приборной панели подсказывали, что сегодня 23 августа ’92го года. Мужчина почесал бороду, которая по какой-то известной только генетикам причине в его двадцать семь лет была гуще, чем у его отца в сорок, и решился все же задержаться в городе на день, чтобы сходить в бар. Но сначала не мешало бы найти гостиницу и привести себя в порядок. Всё-таки, для бороды ещё слишком жарко. Та же приборная панель показывала +34. Хорошо еще, что в больнице был душ, а его рубашку и джинсы постирали.
Алексей дотронулся до центральной панели. На экране появилось приветствие и значки основных функций. Он выбрал навигатор, в верхней части появившейся карты прикоснулся к значку быстрого поиска и выбрал поиск гостиниц. Ближайший хостел оказался всего в полукилометре от больницы, с другой стороны парка, мимо которого он проезжал по пути сюда. Алексей проложил маршрут, включил заднюю скорость и, настроив центральное зеркало, тронулся с места.